Малое путешествие по большому государству
|
|  Yüklə 450 Kb.
|
Глава 56. Об антисоветской сущности советских поэтов.Будет написана лишь после получения достойного вознаграждения за проведение необходимых библиографических изысканий, или при публикации данного труда тиражом не менее 10 000 экземпляров. В последнем случае, кроме того, автор (то есть я, Пименов) должен получить не менее 10 000 безусловных долларов как законно оформленный гонорар. Торжественно обещаю и клянусь пред памятным образом знамени части, где служил, выплатить с именованной суммы предусмотренные законами налоги, включая налог на нищету. Глава 57. Увольнение и ультиматум.Примерно полгода спустя, оглядывая своих соседей по очереди за зарплатой: небритых, испитых, с потухшими глазами, следами на лице былых разгулов и утраты даже надежд на их повторение, мужчин от тридцати до пятидесяти – я вздрогнул. «Они ведь тоже, устраиваясь во вневедомственную охрану, думали, что это – на время, лишь островок в плавании. Но их судно пришвартовалось здесь не на месяцы, а на годы. И что с ними стало? Не ждет ли меня их судьба?!» И я уволился. Через пару месяцев я уже сидел напротив сообразительной толстушки за тридцать, заведующей лабораторией Ленинградского инженерно-строительного института (ЛИСИ), обсуждая условия своего поступления лаборантом в открывающийся здесь компьютерный класс. Вооруженный некоторым трудовым опытом я высказывал:
Приятно удивленный безоговорочным принятием своих условий я начал работать. Позднее выяснилось, что список требований был неполон: еще я не могу красить. Зав. кафедры, оглядев выкрашенные мною стеллажи, ошарашенно произнес: «Вы, наверное гений.» «А в чем дело?» «Только гений может так выкрасить стеллажи.» – он подвел меня к ним. Вечером стеллажи казались в порядке. К утру они почему-то стали выкрашенными в полоску. Больше меня не просили красить. Я не мог предвидеть, что через пару лет уйду из ЛИСИ после сложной интриги, точкой опоры коей будут правила работы вневедомственной охраны. Глава 58. Вахта, повелительница мира.Послушав рассказы о моем вахтерстве, вы не могли догадаться, что вахта – не скромная будочка с ничего не определяющим персонажем внутри, а: командная высота! боевой пост! современный укрепрайон! передовой бункер социализма! щлохинатор постмодернистского супрематизма! арьергард авнгардного искусства! Ведь вахтер может и не дать ключ. Он может требовать, чтобы все помещения, кроме указанных в годовом списке, закрывались ровно в 18-00 «Ну ладно, пусть в 18-30». Он может по собственной инициативе останавливать входящих в здание: «Вы куда? К кому? А кто вы такой?». Он может требовать документы. Он может грозить непокорным сотрудникам и случайным прохожим милицией. Он может ругаться матом из своей конуры. Он может требовать исполнения неведомых никому инструкций. Его зловредные возможности ограничены лишь собственной ленью. Его несокрушимую мощь сотрудники учреждения могут использовать против друг друга. Многие уборщицы завидуют таким возможностям вахтера. Из всего арсенала вахтера им доступно только одно: покрикивать на этих вечно сорящих научных сотрудников. «Ходют, ходют, грязь разносят, а что толку от этих ученых? Горе одно.» Но даже и уборщицы в состоянии поразить незнакомых с местными обычаями. Один французский профессор пару лет назад читал вечернюю лекцию с-петербургским студентам. В аудиторию вошла уборщица и потребовала «освободить помещение, потому что ей надо убирать.». Лектор, непонимающий по-русски, видя взволнованную пожилую женщину, решил что ей требуется помощь. Но в чем? «Может быть, прорвались трубы, и надо помочь ей остановить воду?» – спрашивал он у студентов. «Может быть в здании бандиты?» Может быть она больна, нужно вызвать скорую?». Французский профессор мог представить себя водопроводчиком, санитаром, полицейским; он не мог представить, что уборщица выгоняет его из аудитории. Не знаю, как студентам удалось объяснить ему. Глава 59. Робот ДВК.Все знают про сапожника без сапог. Чуть менее знаменит брадобрей, который бреет всех, кроме тех, кто может бриться сам. Из его бороды состоит две трети математической логики, пятая часть теологии, половина гносеологии, десятая часть изящной словесности, также его борода проглядывает из некоторых частей физики и биологии. Но я не о его бороде, а о доме для архитекторов и строителей. Точнее сказать, это было два дома: один выстроенный при царях, другой – кое-как присобаченный к нему – при социализме. Социалистическая часть казалась серым кубом, брошенным в архитектуру Петербурга катапультой времени. Попасть из одного корпуса в другой можно было только пройдя запутанную систему коридоров. На втором этаже не помню какого корпуса и располагалась компьютерная лаборатория. Точнее – должна была располагаться, пока что в ней были лишь нераскрытые коробки с советскими компьютерами (Диалого-Вычислительный Комплекс или: «я робот ДВК, обучаю дурака.» – рифмовал я, приводя в восторг женский персонал) и неподготовленные к электротехнике столы. На включение первого персонального компьютера сбежалась вся кафедра математики. Но: он не работает! Перепробованы все доступные способы: он выключен, включен снова, по непослушному прибору стукнули кулаком, наконец, через час-другой даже посмотрели инструкцию – мы все делаем правильно! А он не считает! Ну, как всегда: ошибка в самой важной части инструкции. Нужно нажать на «М», а не на «Б» – просветил нас коллега, видевший подобные агрегаты в другом ВУЗе. Победа! Теперь: «пусть Пименов все рабочее время сидит за компьютером и осваивает его, а потом научит нас.»
|