Программа дисциплины «великие державы» ирегиональные подсистемы в современном мире москва 2014

səhifə	3/3
tarix	24.06.2016
ölçüsü	329.5 Kb.

1 2 3

Введение

Глубинные трансформации, зародившиеся в недрах биполярной системы, на современном этапе развития международных отношений и мировой политики проявляют себя в виде тенденций глобального уровня, системообразующим ядром которых выступает тренд по формированию и консолидации нового мирового порядка. Направление вектора эволюции данного глобального тренда определяется не только структурными и системными факторами, но и деятельностью отдельных государств: как крупных мировых держав, так и средних и малых стран, которые пытаются проводить политику лавирования для получения большего объема преференций и преимуществ. В рамках становления нового мирового порядка, который, очевидно, будет характеризоваться полицентричностью, распространением сетевых структур, ослаблением иерархичности и наличием более гибкой конфигурации норм, правил и принципов, выделяется немаловажный аспект, а именно – процесс формирования региональных подсистем, отличающийся как спонтанным воздействием эндогенных и экзогенных переменных, так и целенаправленным приложением усилий различных игроков. В этом смысле особыми возможностями и потенциалом обладают Соединенные Штаты Америки, располагающие полным спектром атрибутов великой державы и стремящиеся оказывать доминирующее влияние на все области международных взаимодействий. Если в 90-х гг. ХХ века – начале XXI века Вашингтон предпринимал настойчивые попытки создать межамериканскую подсистему с помощью подписания соглашения о всеамериканской зоне свободной торговли, которые после ряда неудачных Саммитов Америк фактически были «заморожены» или отложены на неопределенный срок, то в настоящее время Белый Дом сосредоточился на укреплении отношений со странами Азиатско-тихоокеанского региона. При этом, существующие тесные отношения США со странами Европейского Союза позволяют выделять в качестве единицы анализа трансатлантическую подсистему, которая является гетерогенным образованием, так как, по сути, представляет собой некое конгломеративное образование, включающее в себя европейскую^² подсистему и североамериканскую^³ подсистему. В связи с этим, аналитической целью данной работы выступает рассмотрение деятельности США по формированию транстихоокеанской подсистемы и перспективы её объединения с трансатлантической подсистемой. Для этого следует рассмотреть характеристики обеих подсистем в рамках понятия подсистемы, а также проанализировать конкретные практические шаги США по выстраиванию транстихоокеанской подсистемы.

Категориально-понятийный аппарат и его практическое преломление

Для аналитически корректного исследования деятельности США по формированию транстихоокеанской и её потенциального слияния с трансатлантической подсистемой следует четко определить категориально-терминологический аппарат. Наиболее полным определением региональной подсистемы представляется следующее: «совокупность государств, объединяемых географическим фактором, стремлением к деятельности на основе общих интересов и общих признаваемых институтов в сфере экономики, торговли, безопасности, иногда в политической сфере […]; близостью исторического опыта и культуры»^⁴. Кроме этого, устойчивость подсистемы зависит от наличия в ней сплачивающего ядра, в роли которого может выступать как одно государство, так и «система общепризнанных институтов»^⁵. Данное определение рельефно оттеняет одновременно преимущества трансатлантической подсистемы и недостатки подсистемы транстихоокеанской. Первая, несмотря на свой неоднородный состав, представляется весьма консолидированным устойчивым образованием. Во-первых, Соединенные Штаты и страны Европейского союза привержены единой либерально-демократической модели, включающей следование принципам рыночной экономики. Во-вторых, США и Европу^⁶ связывают общие культурно-цивилизационные традиции, историческая память, плотные научные и образовательные контакты. В-третьих, особой объединительной ценностью обладает фактор безопасности, то есть система американских военно-политических гарантий и доминирующие позиции в рамках НАТО. Тем не менее, существует ряд тенденций, которые могут угрожать укреплению данной подсистемы. С одной стороны, это внутренние различия в уровнях развития между «старыми» и «новыми» членами ЕС, с другой – стремление ЕС к проведению более активной политики по расширению собственной - европейской - подсистемы. Однако баланс между сплачивающими и дезинтеграционными элементами в среднесрочной перспективе будет склоняться в пользу первых, так как разность в уровнях развития постепенно планируется снижать в рамках самого Европейского Союза. Активизация же политики ЕС по расширению европейской подсистемы, проводимой с помощью экономических рычагов и использования «мягкой силы», скорее, даже укрепляет трансатлантическое сообщество, поскольку влечет за собой приобретение новых ресурсов, инструментов и геополитических выгод. Угроза «выхода» ЕС из трансатлантических отношений в данном случае в среднесрочной перспективе минимальна, так как ЕС в силу последствий мирового финансового-кризиса и кризиса «еврозоны» не будет готов отказаться от военно-политического сотрудничества с США.

Что касается формирования транстихоокеанской подсистемы, то она представляется весьма рыхлым, неустойчивым конструктом, характеризующимся высокой степенью системной нестабильности и разобщенности. В первую очередь, это связано с тем, что в Тихоокеанской Азии не сложилось собственной единой подсистемы, что не позволяет США воздействовать на весь комплекс подсистемных отношений. Также в регионе существуют внутренние мощные игроки – Южная Корея, Япония и Китай, и несмотря на то, что первые занимают проамериканскую позицию, Пекин обладает гораздо более масштабными ресурсами по сравнению с ними для того, чтобы воспрепятствовать США наращивать своё влияние на региональные международные отношения. Кроме этого, хотя президент Обама и провозгласил США «азиатско-тихоокеанской державой», они слишком далеки в культурно-цивилизационном отношении от азиатских государств. С экономической точки зрения, углубление сотрудничества США со странами АТР^⁷ не несет значительных преимуществ в силу низкого уровня ВВП последних, небольшой емкости внутреннего рынка и невысоких показателей взаимной торговли, что позволяет сделать вывод о том, что формирование данной подсистемы, скорее, обусловлено геополитическими и стратегическими мотивами американской администрации, нежели структурными причинами и системной необходимостью. Не стоит игнорировать и психолого-идеологический компонент, связанный с опасениями руководства (и населения) азиатских государств относительно гегемонистских устремлений США и желании обеспечить собственные интересы с использованием в случае необходимости жестких мер, о чем свидетельствуют даже американские эксперты. В частности, Эндрю Басевич в своей книге «Washington Rules. Americas Path to Permanent War» указывает на три «краеугольных камня» американской внешней политики: глобальное военное присутствие, глобальное проецирование своего влияния и глобальный интервенционизм^⁸. Данный фактор также связан с негативной исторической памятью о вмешательстве США в региональные дела периода холодной войны, что наиболее отчетливо проявилось и проявляется в желании стран АСЕАН этому воспрепятствовать.

Таким образом, сравнительный анализ трансатлантической и транстихоокеанской общностей по параметрам, предложенным в определении подсистемы, свидетельствует о несоизмеримости их потенциала к устойчивому существованию в среднесрочной перспективе. Тем не менее, учитывая политическую волю и заинтересованность США, можно предположить, что транстихоокеанская система будет сформирована на основе практических действий Вашингтона в Азии. Что же касается объединения двух подсистем в одну, то такой сценарий не кажется возможным до середины XXI века в силу высокой степени дифференциации интересов участников, разности культурно-исторического контекста и отсутствия системных предпосылок.

Практические шаги США по строительству транстихоокеанской подсистемы

Следуя логике укрепления фундамента транстихоокеанской подсистемы, Соединенные Штаты интенсифицировали свою деятельность в рамках АТЭС и Транстихоокеанского стратегического экономического партнерства (ТПП). В настоящее время приходится констатировать, что АТЭС утрачивает свою эффективность в качестве механизма реализации американских интересов. Если изначально АТЭС был задуман как модель гибкого вовлечения стран Юго-Восточной Азии в сферу влияния США и повышения «открытости АСЕАН для «белых» стран»^⁹, то, фактически, к началу 2010-х гг. его цели не были достигнуты^¹⁰. Внутри АТЭС продолжает развиваться АСЕАН, которая предпочитает дистанцироваться от США и избирает тактику селективного и ограниченного сближения на региональном уровне, что подрывает основы формирования транстихоокеанской системы. Осознав тенденцию на снижение эффективности АТЭС, Соединенные Штаты переключили свое внимание на другие проекты в АТР. В 2005 г. Сингапуром, Брунеем, Новой Зеландией и Чили было подписано Соглашение о ТПП с целью формирования к 2020 г. зоны свободной торговли и инвестиций в регионе АТЭС, то есть Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли (ФТААП). Данное Соглашение предусматривает ликвидацию таможенных пошлин, унификацию (фито)санитарных норм, защиту интеллектуальной собственности и инвестиций, либерализацию торговли услугами^¹¹. Первоначально данному Соглашению не придавали особой значимости, но в 2008 г. США предложили расширить состав участников, надеясь, что с помощью данного шага им удастся более полно обеспечить реализацию своих интересов в АТР. С этого момента произошла резкая активизация переговорного процесса, так как к нему присоединились сами США, Япония, Южная Корея, Австралия и ряд других стран, как в области расширения членства, так и в сфере его содержательного наполнения. При этом важно отметить, что для США особенно важным является учреждение особого механизма для разрешения споров между транснациональными корпорациями и правительствами, что другие страны рассматриваются в качестве элемента защиты интересов американских ТНК^¹². С подсистемной точки зрения, особый интерес представляет не столько содержательные и процедурные аспекты ТПП, сколько его суть. Фактически, по мнению США, ТПП станет инструментом объединения интеграции в Восточной Азии и интеграционных процессов в АТР, снизит дискриминационные барьеры для американского экспорта и сыграет роль определенного противовеса восточноазиатскому регионализму^¹³. Тем не менее, внутри американского эстеблишмента нет консенсуса относительно возможности привлечения Китая в ТПП, а также самой модели ТПП. С одной стороны, возвышение Китая подрывает позиции США, что провоцирует соперничество двух держав, для победы в котором Китай делает ставку на механизм АСЕАН+6, а США – на повышение своего влияния в ТПП. С другой стороны, привлечение Китая в ТПП могло бы заставить его придерживаться принципов, сформированных под воздействием США, что могло бы сблизить двух игроков. Однако существенные различия в области внутриполитической системы двух государств, различные качественные уровни развития (в частности ВВП на душу населения) не выявляют высокой перспективности второго сценария. Кроме этого, станет ли ТПП механизмом реализации американских интересов или же в нем будет доминировать Китай в случае решения его руководства о присоединении к переговорам будет зависеть от того объема преимущств, которые будут предложены обеими державами более мелким странам^¹⁴.

То есть, перспективы развития транстихоокеанской подсистемы на основе АТЭС и ТПП представляются относительно туманными, так как первый постепенно теряет свою значимость в свете рассматриваемого вопроса, а ТПП пока еще представляется довольно зыбким образованием с неясными очертаниями.

Заключение

Заинтересованность Соединенных Штатов в формировании масштабных трансокеанических подсистем и в перспективе их объединения продиктовано перманентным стремлением обеспечить реализацию своих интересов в глобальном масштабе. Обладая достаточно плотной сетью отношений с Европейским Союзом посредством экономических, социальных и военно-политических связей, Вашингтон в связи переориентацией центра мирового развития на Восток стал уделять повышенное внимание распространению своего влияния на регион Тихоокеанской Азии, что аналитически выглядит как формирование транстихоокеанской подсистемы. Однако данный процесс несмотря на политическую волю Белого Дома представляется весьма затруднительным в связи с культурно-цивилизационными различиями, региональными амбициями Китая, негативными аспектами психолого-идеологического климата и отсутствием иных факторов сплочения. К тому же практические механизмы формирования данной подсистемы в виде АТЭС и ТПП не отличаются высокой эффективностью с подсистемной точки зрения. Поэтому, можно предположить, что в среднесрочной перспективе транстихоокеанская подсистема так и не станет относительно устойчивым образованием, что предопределяет невозможность её объединения с трансатлантической подсистемой до середины текущего века.

Список использованной литературы и источников:

National Security Strategy. May 2010 [Electronic resource]// The White House. - Mode of access: http://www.whitehouse.gov/sites/default/files/rss_viewer/national_security_strategy.pdf
Bacevich A. Washington Rules. Americas Path to Permanent War// New York: 2010, - p. 12-17.
Emerging Powers in a Comparative Perspective. The Political and Economic Rise of the BRIC Countries. Ed. by Vidya Nadkarni and Norma C. Noonan. N.Y.: Bloomsbury, 2013. P. 23-42; 189-208. 163-188.
Layne Ch. Liberal Ideology and U.S. Grand Strategy. In: Layne, Christopher. The Peace of Illusions. American Grand Strategy from 1940 to the Present. Ithaca, 2006. P. 118-133; 159-192.
Regional Powers and Regional Orders. Ed. by Godehardt, Nadin and Naders, Dirk. Routledge, 2011. P. 175-192.
Trans-Pacific Partnership (TPP) [Electronic resource]// Office of the United States Trade

Representative. – Mode of access: http://www.ustr.gov/tpp.

Байков А.А. Казус Восточноазиатской интеграции: факторы географии и безопасности/ А. Байков// Вестник МГИМО-Университета. – 2012. - № 6 (27). – С. 104-111.
Байков А.А. Конкуренция Восточноазиатских интеграционных институтов как элемент Тихоокеанской стратегии США/А. Байков// Материалы VI Всероссийского конгресса политологов «Россия в глобальном мире: институты и стратегии политического взаимодействия», Москва, 22-24 ноября 2012 г. – С. 52-53.
Байков А.А. Сравнительная интеграция. Практика и модели интеграции в зарубежной Европе и Тихоокеанской Азии / А.А. Байков ; отв. ред. А.Д. Богатуров. — М.: Аспект Пресс, 2012. — 256 с.
Баталов Э.Я. Мировое развитие и мировой порядок: анализ совр. американских концепций. - М.: РОССПЭН, 2005. - 375 с.
Загишвили В.С. О переговорах в рамках Транстихоокеанского партнерства [Электронный ресурс]// ИМЭМО РАН. – Режим доступа: http://www.imemo.ru/ru/publ/comments/2013/comm_2013_024.pdf.
Костюнина Г.М. Транстихоокеанское стратегическое партнерство: расстановка сил и роль в формировании зоны свободной торговли в АТР// Г.М. Костюнина. - Вестник МГИМО-Университета. – 2012. - № 4 (25). – С. 94-100.
Мегатренды: основные траектории эволюции мирового порядка в XXI веке/ Под ред. Т.А. Шаклеиной, А.А. Байкова. – М.: Аспект Пресс, 2013. – С. 80.
Минаев Ю. «Атлантизм» переживает трудные времена, а что в будущем? // Международная жизнь. 2010. № 7. С. 89-92.
Современная мировая политика: прикладной анализ/ Отв. ред. А.Д. Богатуров. – М.: Аспект Пресс, 2009. – 588 с.
Современные международные отношения/ Под ред. А.В. Торкунова, А.В. Мальгина. – М.: Аспект Пресс, 2012. – 688 с.
Шаклеина Т.А. Россия и США в мировой политике/ Т.А. Шаклеина. – И.: Аcпект Пресс, 2012. – 272 с.

1 В настоящем курсе мы будем употреблять термины «великая держава» и «ведущая мировая держава» как синонимы. Полагаем, что второй термин может рассматриваться как более удобный при анализе переходного этапа становления нового мирового порядка, когда статус старых «великих» держав претерпевает серьезные изменения, а великодержавный статус быстро растущих держав еще не сложился.

2 Под европейской подсистемой понимается территория (и существующая структура связей) ЕС с учетом тенденций к её расширению на Восточную Европу, Северную Африку, Кавказский и средиземноморский регионы.

3 В данной работе автор придерживается мнения, что в североамериканскую подсистему входят США и Канада. Несмотря на тесные связи с США и участие в НАФТА, Мексика не относится к данной подсистеме в силу наличия масштабного разрыва в уровне развития и принадлежности к иной культурно-цивилизационной общности.

4 Мегатренды: основные траектории эволюции мирового порядка в XXI веке/ Под ред. Т.А. Шаклеиной, А.А. Байкова. – М.: Аспект Пресс, 2013. – С. 80.

5 Там же.

6 В данной работе под словом Европа подразумевается зарубежная по отношению к России Европа.

7 За исключением Китая, Южной Кореи и Японии.

8 Bacevich A. Washington Rules. Americas Path to Permanent War// New York: 2010, - p. 12-17.

9 Байков А.А. Казус Восточноазиатской интеграции: факторы географии и безопасности/ А. Байков// Вестник МГИМО-Университета. – 2012. - № 6 (27). – С. 104-111.

10 Байков А.А. Конкуренция Восточноазиатских интеграционных институтов как элемент Тихоокеанской стратегии США/А. Байков// Материалы VI Всероссийского конгресса политологов «Россия в глобальном мире: институты и стратегии политического взаимодействия», Москва, 22-24 ноября 2012 г. – С. 52-53.

11 Костюнина Г.М. Транстихоокеанское стратегическое партнерство: расстановка сил и роль в формировании зоны свободной торговли в АТР// Г.М. Костюнина. - Вестник МГИМО-Университета. – 2012. - № 4 (25). – С. 94-100.

12 Загишвили В.С. О переговорах в рамках Транс-тихоокеанского партнерства// ИМЭМО РАН. – Режим доступа: http://www.imemo.ru/ru/publ/comments/2013/comm_2013_024.pdf.

13 Костюнина Г.М. Транстихоокеанское стратегическое партнерство: расстановка сил и роль в формировании зоны свободной торговли в АТР// Г.М. Костюнина. - Вестник МГИМО-Университета. – 2012. - № 4 (25). – С. 94-100.

14 Загишвили В.С. О переговорах в рамках Транс-тихоокеанского партнерства// ИМЭМО РАН. – Режим доступа: http://www.imemo.ru/ru/publ/comments/2013/comm_2013_024.pdf.

1 2 3