László Garai Theoretical Psychology Vygotskian Writings Теоретическая психология Выготскианские тексты contents

Функциональная система

Другую крайность по отношению к описанию явления, представляют кибернети­ческие спекуляции о механизме. Последние определяют формальные предпосылки для образования функциональной системы. Это касается организации такой суперструк­туры, которая не только функционирует по-новому, обнаруживая в своей целостности нечто большее, чем только суммарное функционирование обособленных структур: новая организация заставляет даже эти очень обособленным структуры изменять свое прежнее функционирование. Согласно формальному анализу Анохина,¹⁰³³ любая функциональная система должна состоять из конструктов, действие которых образует следующую последовательность: центростремительный синтез стимулов, воздействую­щих на систему; принятие решения на основе этого синтеза; сохранение принятого таким образом решения; инструкция как действовать; обратное сообщение о результате действия; увязка сообщения с этим решением и, если необходимо, исправление последнего в соответствии с результатом сравнения.

Анализ Анохина и другие подобные кибернетические аргументы утверждают, что такие функции развивают свои собственные органы, которые делают своей целью определенные факторы окружающей среды, чтобы синхронизировать свое собственное состояние с состоянием этих целей.

В ходе синхронизации происходят также изменения и в состоянии системы, и одним из этих изменений, возможно наиболее важным, может быть создание чрезвычайно интегрированной суперструктуры, составленной из частичных структур, действие которых, даже суммарное, не способно изменить фактор окружающей среды в той степени, какая требуется для синхронизации. Другими словами, изменение фактора окружающей среды достигается посредством вновь образованной функциональной системы.

С другой стороны, образование функциональной системы будет действием этого фактора окружающей среды: до тех пор, пока этот последний не появляется, требуя действия суперструктуры, существующей в тот момент только в ее частичных струк­турах, компоненты этой будущей суперструктуры пребывают в их не интегрированных состояниях, готовые к различным употреблениям, но непригодные для функциони­роваения в критической ситуации.

Если мы считаем организацию и поведение функциональной системы результатом одного и того же действия (performance), то мы можем говорить относительно этого действия, что его орган – это единая суперструктура, к которой действительно принадлежат и действующая в данный момент система, и факторы среды, которые прежде выстраивали систему из её собственных частичных структур.

Пониманию суперструктуры, которая содержит и систему, и некоторые факторы окружающей среды, будет препятствовать «идея относительно частиц, которые мы приняли от более ранних теорий и научного словаря, основанного на этом», относительно чего я уже приводил шредингеровскую критику. «Структура мысли, содержащая элементы, которые не существуют в реальных частицах», наводит на мысль о системе, части которой априорно заданы посредством их пространственной связи, а что касается фактора окружающей среды, то он может осуществлять любое действие, релевантное системе, только установив с ней пространственную связь.

Этот довод опровергается открытием, что пространственная связь структур (“их проводящие связи) сама по себе не превращает их в операциональную единицу, но эта функциональная система (как это предлагает модель Сентаготаи, и как показывает наглядный пример Джулеша) сначала должна возникнуть из случайных связей как «динамический паттерн», построенный на проводящих связях. Однако если дело обстоит именно так, то не было бы абсурдным предположить, что функциональная система может быть образованна из случайных отношений, которые только отчасти основываются на пространственной связи.

Такие случайные отношения существуют между всеми уровнями биологических организаций и соответствующей им окружающей средой. Если мы последуем за Шредингером в его отказе от логики, которая различила бы между частицей, имеющей точную локализацию, и теми, которые рассматриваются только как условия первой частицы при установлении связи между ними, то мы можем рассматривать структуры предположительно разного рода в качестве единой суперструктуры. Таким образом когда, например, группа клеток для своего функционирования нуждается в точном распределении тонуса между клетками, тогда вторая группа клеток, которая регулиро­вала бы это распределение тонуса, не будет рассматриваться такой логикой как относящаяся к внешним обстоятельствам. Подобная логика описывает действующее целое как функцию суперструктуры, которая включает и группу клеток, чей тонус регулируется, и группу клеток, выполняющую это регулирование.

Такая логика, однако, должна столкнуться с тем обстоятельством, что по отношению к суперструктуре, которая описана здесь как орган исследуемой функции, можно высказать аналогичные соображения. Сентаготаи указывает, что для модулей, построенных из нейронов, «мы не можем исключать возможность того, что соседние “суперструктуры”, или вступившие в связь сети нейронов создадут новую “супер-суперструктуру” более высокой иерархии»¹⁰⁴. Та же самая взаимосвязь должна быть установлена для всех уровней биологических организаций.

Однако, до сих пор всегда случалось так, что в том или ином пункте эта логика при последующей интерпретации делала уступку другой логике, которая отличает частицу, предположительно имеющую отношение к рассматриваемой функции и теми, которые рассматриваются как влияющие на процесс в зависимости от того, вступили они в контакт с «подходящим» телом или нет. Уже взаимосвязи центральной нервной системы и периферии часто интерпретировались в соответствии с традиционным подходом, согласно которому функционирование центральной нервной системы зависит от периферии в той степени, в какой на входе она получит стимулы от последней посредством «точной передачи сообщений», и затем эта центральная система (даже если она понимается в соответствии с новой логикой) будет влиять на периферию посредством стимулов на выходе. В других случаях логический сдвиг происходит в интерпретации взаимодействия между нервной системой в целом и органами, которыми она управляет. Но во всяком случае это происходит всегда, как только научный интерес сосредоточивается на взаимодействии между индивидуальным организмом и его окружающей средой.

Случилось так, что для психологии базисная система референции в научном наблюдении сосредоточилась на уровне индивидуального организма. Что касается биологии, то там такая стадия была преходящей, описание в терминах клеток уступило в настоящее время свою позицию (или разделило эту позицию ) молекулярной биологии, с одной стороны, и популяционной биологии, с другой.

Своим пристрастием к индивидуальному организму в качестве референта психология должна быть обязана своему философскому наследию. Именно заключен­ная в рамки философии психология считала, что сознание указывает с одной стороны, на отраженный им объект у, а с другой – на индивидуальный субъект этого сознания. Это философское наследие было соединено с новой ориентацией психологии, эманси­пирующейся от философии, посредством поворота к биологии, которая в то время, когда это произошло, была поглощена описанием явлений на уровне организмов.

Таким образом, Самость, индивидуальный субъект сознания предполагает материаль­ный субстрат в индивидуальном организме. В то же самое время другое потенциальное наследие философии, представленное в доктрине сверхиндиви­дуального Духа, было для психологии потеряно из-за отсутствия соответствующей биологической структуры референции.

Однако, если значение – действительно межиндивидуальное психическое явление, о чем говорилось выше, это должно иметь некоторое отношение к проблемам сверхиндивидуального Духа. Таким образом, вывод Поппера относительно « Мира 3 » можно было бы избежать только способом, аналогичным размышлениям Сентаготаи о проблемах «Мира 2», посредством отсылки к функциональным «супер-суперструкту­рам».

Только на сей раз функциональные «супер-суперструктуры» должны переступить границы индивидуального организма.